Моя подруга, размечтавшись, говорит:
"Если бы у меня было много денег, я бы не закатывала пиршества на манер
Великого Гэтсби, не одевалась бы в меха и бриллианты... Я бы попросила
заморозить меня в капсуле и размораживать раз в 10 лет.
Проснулась: "Ну, что у вас нового?" И снова спать.
Жизнь - интересная штука. Но порой слишком тяжелая для хрупких женских
плеч".
Я молчала. Раздумывала, что ей ответить. Классик Салтыков-Щедрин считал,
что и спрашивать ничего не надо. Можно хоть 100 лет проспать, а когда
проснешься, в России все тоже самое - пьют и воруют.
А про хрупкие женские плечи едко сказал телеведущий Дмитрий Нагиев:
"Настоящей женщине под силу не только коня на скаку остановить и в горящую
избу вбежать, но и найти мужчину, который за нее все это будет
делать".
Надо признаться, меня редко посещают депрессивные мысли. Жизнь -
быстротечна, как увлекательный фильм, который смотришь на одном дыхании.
Можно потратить время на стоны и жалобы, а можно - на песни, смех и танцы.
Кто-то ведь смеется, пока ты плачешь...
"Откуда силы на это взять?" - спрашивает подруга.
Я прикладываю указательный палец к виску. Вот отсюда и взять. Купить себе
шоколадку. Позвонить человеку, которого любишь. Или навестить его. Открыть
любимую книгу и провалиться в чтение до глубокой ночи. Уехать на три дня в
неизвестном направлении, обманув свою хандру, одурачив ее.
Именно головой мы и выбираем свои реакции на происходящее. Позволяем себе
ныть или радоваться. Мысленно раскладываем жизнь на плюсы и минусы. Решаем,
в каком настроении проведем этот день.
Хандра - это не чесотка. Не нужно судорожно пытаться от нее избавиться. Это
особый вид удовольствия - медленно, но верно освобождаться от грустных
мыслей. И, наконец, почувствовать, что они над вами не властны.
Гениальное стихотворение Осипа Мандельштама моментально прогонит печаль и
добавит четкости вашим окулярам, посредством которых вы смотрите на
жизнь:
Я должен жить, хотя я дважды умер,
А город от воды ополоумел:
Как он хорош, как весел, как скуласт,
Как на лемех приятен жирный пласт,
Как степь лежит в апрельском провороте,
А небо, небо — твой Буонарроти...
Апрель 1935