Снимать видео или фотографировать, чтобы потом выложить это в Интернет. Всё
больше людей уже не думают ни о чём другом, когда распространяют информацию о
том или ином событии. И таким образом не в состоянии понять, что же на самом
деле происходит перед их взором.
Как-то раз, будучи в Королевской испанской академии в Риме, я пытался читать
лекции, но одна женщина постоянно ослепляла меня фотовспышкой (с целью
научиться пользоваться своей камерой), что мешало мне сосредоточиться на своих
записях. С большой досадой я сказал (как мне иногда приходится говорить
бестактным фотографам), что в то время, когда работаю я, должны прекратить
работать они, по причине разделения труда, и женщина выключила свою камеру, но
с таким видом, как будто я чем-то оскорбил ее.
В другой раз, в Сан Лео, во
время проведения праздничного мероприятия от администрации города, я
приготовился заново открыть для себя пейзажи Монтефельтро, воспетые художником
Пьеро делла Франческа. Три каких-то типа непрестанно ослепляли меня вспышками
своих фотокамер, и я вынужден был призвать их соблюдать правила хорошего тона.
Обратите внимание, что в обоих случаях «ослепители» не относились к папарацци,
а, предположительно, были образованными людьми, по своей воле пришедшими
послушать лекции на определённую тему.
Тем не менее, очевидно, синдром
«электронного глаза» заметно снизил их культурный уровень, на который они,
возможно, претендовали: практически равнодушные к предмету разговора, они
хотели только запечатлеть событие, вероятно, чтобы выложить его потом на
YouTube. Они просто отказывались понять, о чём именно идёт речь, ради того,
чтобы занести в память своих телефонов то, что и так видели своими глазами.
Таким образом, этот синдром «памяти» механического глаза в ущерб мозгу,
кажется, умственно развратил и вполне цивилизованных людей. Теперь задача —
уйти с мероприятия или события, свидетелями которого они стали, с несколькими
картинками (это было бы оправданно, если бы я был, например, стриптизёром), но
без единой мысли о том, где они были и что видели. И если я прав, думая, что
они ездят по миру, фотографируя всё, что видят, очевидно, они обречены
забывать на следующий день то, что запечатлели вчера.
Разным аудиториям я уже
рассказывал, как прекратил фотосъёмку в 1960 году, после одной поездки по
французским соборам, когда я фотографировал, как сумасшедший. По возвращении
домой передо мной оказалась целая куча весьма посредственных снимков, и я не
мог припомнить, что же на них изображено.
Я выбросил фотоаппарат и в своих
последующих поездках заносил только в свою память то, что видел. А в качестве
вещественной памяти, и то больше для других, чем для себя, я покупал отличные
открытки.
Однажды, когда мне было 11 лет, моё внимание привлёк необычный шум на окружном
шоссе в городе, где я жил в эвакуации. Издалека я увидел: грузовик налетел на
телегу-двуколку, управляемую крестьянином с женой.
Женщина лежала на земле —
ей размозжило голову, и она лежала просто в какой-то каше из крови и мозгового
вещества (при воспоминании об этом у меня до сих пор волосы встают дыбом —
зрелище напоминало раздавленный сливочно-клубничный торт), а её муж крепко
сжимал её тело и выл от отчаяния.
Объятый ужасом, я не стал более
приближаться: не то, чтобы это было впервые, когда я увидел мозги, размазанные
по асфальту (но, к счастью, в последний раз), но это был первый случай, когда
я оказался перед лицом смерти. И Боли, и Отчаяния. Что бы произошло, окажись у
меня, как сегодня у какого-нибудь подростка, сотовый телефон со встроенной
видеокамерой? Наверное, я бы записал ролик, чтобы показать друзьям, что я там
был, а потом выложил бы свой «видеокапитал» на YouTube, чтобы доставить
наслаждение другим адептам «schadenfreude» («злорадства» — прим. переводчика),
или радости чужой беде.
А потом — кто знает, может быть, продолжая
запечатлевать чужое горе, я стал бы равнодушным. Но я сохранил всё в своей
памяти, и этот образ, 70 лет спустя, продолжает меня преследовать и
воспитывать, побуждает меня не быть равнодушным к чужому горю.
Не знаю, есть
ли у сегодняшней молодёжи такая возможность стать взрослыми. Взрослые, чьи
глаза словно приклеены к смартфонам, потеряны уже навсегда.
10 июля 2012 года
